Ловля форели в Европе

Эрнест Хемингуэй

Эрнест Хемингуэй во время своей работы в Канаде корреспондентом газеты «Торонто стар уикли» написал целый ряд очерков о рыбной ловле и охоте. Много лет спустя, уже после смерти писателя, они были изданы в США отдельной книгой. Помещаемый нами очерк впервые был напечатан в «Торонто стар уикли» в ноябре 1923 года.

 Билли Джонс поехал навестить одного французского финансиста. Он живет около Довиля и имеет собственную речку для ловли форели. Финансист очень толстый. Его речка очень тоненькая.

- Ах, мосье Джонс, я покажу вам, как удят рыбу, - мурлыкал финансист за чашкой кофе. - У вас, в Канаде, ведь тоже есть форель, не правда ли? Но здесь! У нас здесь, в Нормандии, просто чудесная ловля форели. Я вам ее покажу. Будьте спокойны. Вы ее увидите.

Финансиста следовало понимать буквально. Обещая показать Билли уженье, он представлял дело так: Билли будет смотреть, а финансист удить. Они пошли к речке, и уженье началось. Это было жалкое зрелище.

Если бы снять и разложить по полкам все, что нацепил на себя финансист, товару хватило бы на целый спортивный магазин. А если положить в ряд всех мушек из его коллекции, они растянулись бы от Киокака в Иллинойсе до Париса в Онтарио. Стоимость его удочки позволила бы покрыть существенную часть межсоюзнического долга или разжечь революцию где-нибудь в Центральной Америке.

Финансист забросил в речку мушку, тоже довольно противную на вид. Через два часа он поймал форель. Финансист пришел в восторг. Форель была восхитительной, целых пять с половиной дюймов в длину, отменная по своим пропорциям.

Смущало только одно - какие-то странные черные пятна на боках и брюшке.

- Я не думаю, что она здоровая, - сказал с сомнением Билли.
- Здоровая? Вам кажется, что она нездоровая? Эта прекрасная форель? Так она же чудо! Разве вы не видели, как отчаянно она боролась, пока я не подцепил ее сачком?

Финансист был взбешон. Чудесная форель лежала в его большой жирной руке.

- Но что значат эти черные пятна? - спросил Билли.
- Эти пятна? О, абсолютно ничего. Может быть, это от глистов. Кто знает? Они есть у всех наших форелей в это время года. Но не пугайтесь, мосье Зшонс. Посмотрим, что вы скажете, когда попробуете эту очаровательную форель за завтраком.

Вероятно, близость Довиля испортила речушку финансиста. Многие считают, что Довиль - это какая-то комбинация Пятой авеню в Атлантик-Сити и Гоморры. На самом деле это морской курорт, ставший настолько популярным, что уважающие себя люди не едут туда, а те, кто едет, наперебой тратят деньги и принимают друг друга за герцогинь и герцогов, знаменитых боксеров, греческих миллионеров и известных актрис.

Где ловля форели в Европе действительно хороша, так это в Испании, Германии и Швейцарии.

В Германии самое трудное - это достать разрешение на ловлю рыбы. Все рыбные водоемы сдаются в аренду на год. Если вы хотите удить, то должны сначала получить разрешение у человека, арендовавшего реку. Потом надо вернуться в город и добыть разрешение властей, а уже после этого взять разрешение у землевладельца.

Если у вас всего две недели для рыбной ловли, то вы потратите почти все это время на получение всяких разрешений. Куда легче просто захватить с собой удочку и ловить, когда попадется хорошая речка. Если кто-нибудь станет протестовать, начинайте доставать из кармана марки. Если протесты не утихнут, опять доставайте марки. Попробуйте держаться такой политики достаточно долго, и протесты в конце концов прекратятся, вам позволят продолжать уженье.

Но если запас марок иссякнет у вас раньше, чем утихнут протесты, вы, вероятно, попадете в тюрьму или больницу. Поэтому хорошо иметь долларовую бумажку. Достаньте эту бумажку - ставлю десять против одного, что ваш противник падет на колени в позе глубочайшей благодарности, а поднявшись на ноги, оставит рекордный вклад в сберегательной кассе южных немцев - толстом и добротном шерстяном чулке ручной вязки.

Следуя такому методу, мы ловили форель во всем Шварцвальде. Мы шли пешком с рюкзаками и удочками, стараясь держаться горных кряжей и вершин волнистых холмов, иногда шли через густой сосновый лес, а иногда выходили на прогалины и к фермам и опять шли целые мили, не видя ни души, кроме попадавшихся изредка одичавших сборщиков ягод. Никогда мы не знали, где находимся. Но ни разу мы не заблудились, ибо в любое время могли спуститься с возвышенности вниз, в долину, зная, что набредем на ручей. Рано или поздно каждый ручей впадает в реку, а где река, там и городок.

Однажды мы вышли из Триберга и, преодолев длинную, поднимавшуюся все выше горную дорогу, оказались на возвышенности, откуда могли видеть разбегавшийся волнами во все стороны Шварцвальд. Вдалеке синела гряда холмов, и мы решили, что у их подножия должна течь река. Мы пересекли высокую голую местность, спускались в долины, шли через леса, где было прохладно и сумрачно, как под сводами собора в жаркий августовский день. Мы дошли, наконец, до верхнего конца долины, до холмов, которые видели издалека.

Там текла чудесная, богатая форелью речушка. Кругом не было видно ни одного домика. Я собрал удочку и, пока миссис Хемингуэй сидела под деревом на склоне холма и держала под наблюдением долину в обе стороны, поймал четыре первоклассные форели. Каждая в среднем весила три четверти фунта. Потом мы пошли вниз по долине. Речка стала шире, и моя жена сама взяла удочку, а я занял наблюдательный пост.

Она поймала шесть форелей примерно за час, и ради двух из них мне приходилось спускаться вниз, чтобы подхватить их сачком. На крючок попалась еще одна большая форель, и когда мы, торжествующие, подцепив ее сачком, посмотрели наверх, то увидели старого немца в крестьянской одежде, наблюдавшего за нами с дороги.

- Добрый день, - сказал я.
- День добрый, - ответил он. - Как, удачно ловите?
- Да, очень удачно.
- Хорошо, - сказал он. - Хорошее дело - ловить рыбу.

И заковылял дальше по дороге.

Иначе вели себя крестьяне в Юбер-Прехгале, где мы достали все нужные для ловли разрешения. Они спустились к реке с вилами и прогнали нас, потому что мы «ауслендерс».

В Швейцарии я узнал две полезные вещи о ловле форели. Первый урок я получил на речке, текущей параллельно Роне, которая вздулась и помутнела от таяния горных снегов. Мушки при такой воде не годились, и я ловил на большой пучок червей. Хорошая, заманчивая наживка. Но я не мог поймать ни одной форели, не было даже поклевок.

Старый итальянец, имевший поблизости ферму, все время ходил за мной, пока я ловил. Рыба не брала, хотя я знал по опыту, что речка полна форели, и это все сильнее раздражало меня. Неприятно, когда кто-то торчит за вашей спиной, когда вы удите. Так же неприятно, как если кто-то смотрит вам через плечо, когда вы пишете письмо вашей девушке. В конце концов я сел и стал ждать, когда итальянец уйдет. Он тоже сел.

Это был старый человек с лицом, похожим на бурдюк.

- Да, папаша, нет рыбы сегодня, - сказал я.
- Это для тебя нет, - важно ответил он.
- Для меня? Может быть, для вас есть?
- Да, - сказал он серьезно. - Для меня форель всегда есть. А для тебя нет. Ты не знаешь, как ловить на червя.

И он сплюнул в реку.

Это взяло меня за живое. Я провел детство в сорока милях от каналов Со-Сент-Мари, вытаскивая форель из воды с помощью любой палки и на любых червей, какие только держались на крючке.

- Вы, папаша, так стары, что все знаете. Вы, наверное, на червях разбогатели.

Это задело его.

- Дай мне удочку, - сказал он.

Он взял у меня удочку, сорвал с крючка лакомый для рыбы извивающийся пучок и выбрал в моей коробочке червяка средней длины. Он насадил его слегка на крючок, оставив три четверти червя болтаться.

- Вот это червяк, - довольно сказал он.

Старик подмотал леску, оставив только футов шесть, и забросил болтающегося червяка в омут, где под берегом образовался водоворот. Никаких результатов. Он осторожно вытянул приманку из воды и забросил немного ниже по течению. Конец удочки дрогнул.

Старик чуточку опустил его. Удилище стремительно рвануло вниз, старик подсек, вытащил из воды пятнадцатидюймовую форель и одним взмахом перебросил ее высоко через голову.

Старый итальянец протянул мне удочку.

- Вот так, дружочек. Видишь, как нужно насаживать червя? Пускай шевелится, как живой. Форель возьмет болтающийся конец и засосет всего, вместе с крючком. Я ловлю на этой речке двадцать лет и знаю. Если насаживаешь несколько червяков, это пугает рыбу. Пусть выглядит как настоящий.

- Возьмите удочку и ловите, - стал просить я.
- Нет, нет. Я ужу только по ночам, - улыбнулся он. - Мне не по карману брать разрешение.

Но он стал ловить, а я следил за речной охраной. Потом мы стали удить по очереди. За день мы вытащили восемнадцать форелей. Старик знал все ямы в реке и ловил только там, где есть большая рыба.

Второе, чему он научил меня, - это как пользоваться личинками. Личинки хороши только при светлой воде, но они самая верная наживка. Вы их найдете в любом гнилом дереве или бревне. Швейцарские рыболовы хранят их в специальных ящиках. В плоском куске дерева просверливают множество дырок и задвигают металлической пластинкой. Личинки живут там, как в бревне. В жаркую погоду это одна из лучших наживок. В августе, при низкой воде, когда форель ни на что не клюет, она возьмет на личинку.

У швейцарцев есть замечательный способ приготовления форели. Они добавляют в кипящую воду немного винного уксуса, кладут лавровый лист, чуточку красного перца и варят форель, пока она не станет голубой. Форель подают с растопленным маслом и запивают белым вином.

Такое блюдо редко получишь в отелях. Чтобы вам приготовили форель таким способом, надо отправиться в деревню. Поднимаясь с речки, вы подходите к сельскому домику и спрашиваете, умеют ли там готовить голубую форель. Если нет, вы идете дальше. А если да, вы садитесь у крыльца рядом с козами и детьми и ждете. Нос подскажет вам, когда котелок с форелью закипит. Немного спустя вы услышите хлопок. Это откупорили бутылку вина. Потом хозяйка подойдет к двери и скажет: «Готово, мосье».

Тогда вы можете уйти. Я сам справлюсь с остальным.

(Альманах "Рыболов-спортсмен" № 36,1976)