Авальдас ловит щук петлей

Николай Старшинов

Мне довелось видеть в Литве, как мальчишки ловят щук петлей.

Особенным умением в деревне, где я долгое время жил, отличался паренек Авальдас. У него был острый глаз, твердая рука, быстрая реакция. И я несколько раз ходил с ним по речке Бирвите, наблюдая за этой виртуозной ловлей.

Все снаряжение его состояло из метровой ореховой палки, к концу которой была привязана струна от гитары. Авальдас шел по речке против течения, чтобы поднятая ий муть не мешала ему видеть рыбу. Заметив щуку, которая стояла у затонувшего бревна, коряги, подводного камня или травы, он спокойно и медленно, без резких движений, подходил как можно ближе к щуке, останавливался примерно в метре от нее.

Всякая другая рыба - окунь, плотва, елец, не говоря уже о язе или голавле, - давно бросилась бы наутек. А щука стояла не шевелясь. Авальдас прикидывал ее толщину и соответственно ей делал затягивающуюся петлю из струны. Потом опускал осторожно в воду, надевал ее щуке на голову до окончания жабер.

Как ни странно, щука позволяла сделать это. Тогда он резко дергал, затягивал петлю, а потом вместе с ореховой палкой бросал щуку на берег, как можно дальше от воды, чтобы она не скатилась в воду.

При мне произошел и совсем непонятный случай.

Увидев щуку, он надел на нее петлю, рванул струну на себя. Но щука сумела как-то освободиться, выйти из петли, хотя на ней и остался кусочек ее жабры.

Я огорчился за мастера своего дела:

- Эх, Авальдас, Авальдас, что ж ты упустил такую хорошую щуку!

А он мне в ответ:

- Ничего, я сейчас ее поймаю, никуда она от меня не сумеет уйти!
- Да где ж ты ее поймаешь? Она, наверное, уже за километр улетела отсюда, ведь ты ей даже половину жабры оторвал.

А он свое:

- Никуда она от меня не денется. Сейчас пройдет муть, и я ее найду!

И действительно, через минуту вода посветлела, Авальдас посмотрел направо, налево, вперед, назад и кричит мне:

- Да вот она, эта самая щука, и стоит!
- Где это?
- Да вон!…
- Это не она, это - другая!
- Нет, она!…

Он снова подкрался к щуке, опустил петлю в воду. Осторожно надел на голову петлю и, решительно поддернув, выбросил щуку на берег. Я подбежал к ней и увидел, что это действительно она - у нее повреждена жабра…

Это надо же, совсем не чувствовать опасности даже после того, как побывала в петле!…

Не знаю, чем и объяснить такое - то ли верой в свое могущество, ведь щука в реке - царица, то ли вообще притупленным чувством самосохранения…

(Альманах "Рыболов-спортсмен" № 48, 1988)